Около трех утра 24 февраля Тереза Мэй проснулась через эсэмэску. Консерваторы вновь победили в Копленде — избирательном округе в Камбрии, где с 1935-го доминировали лейбористы, пишет The Economist.

Это первые довыборы после 1982 года, на которых партия власти отвоевала у оппозиции место в парламенте. Через несколько часов премьер полетела выступать перед восторженными членами избирательной кампании в Копленде. Она назвала «удивительный результат» доказательством того, что ее партия защищает интересы «всех и во всей стране».

Тори набирают в опросах более чем 40%, а последнее исследование, проведенное агентством ICM показывает почти рекордный отрыв консерваторов (18 пунктов) от лейбористов. Премьер-министр в Британии еще никогда (после зенита популярности Тони Блэра) не казалась такой влиятельной, как сегодня. Частично неоспоримое преимущество себе Мэй обеспечила сама. Поведя свою партию слева в экономических вопросах (риторикой про новую промышленную стратегию, хотя пока больше на словах, чем на деле) и справа в социальных (сделала ограничение иммиграции приоритетом плана вывода Британии из состава ЕС), она смогла вклиниться на территорию лейбористов в округах вроде Копленда и закрепить за собой политическое пространство на правом поле, который ранее был полностью колонизирован популистской Партией независимости Соединенного Королевства (UKIP).

Читайте также: Британии после Brexit придется решать проблему Шотландии и Северной Ирландии 

Ультралевая революция Джереми Корбина в Лейбористской партии не могла не сыграть на руку тори. Сейчас она пожирает своих детей. Левые, которые когда-то поддерживали лидера лейбористов, теперь покидают его. Уволился Саймон Флетчер, архитектор победы Корбина за лидерство в партии 2015 года. Похоже, начало конца эры Корбина не за горами. Он хочет инициировать реформы, благодаря которым уменьшилось бы количество номинаций от парламентариев (настроенных против Корбина), необходимые для выдвижения кандидата в лидеры партии на голосование среди ее членов (где поддержка Корбина выше). Но когда это произойдет, он столкнется с новыми требованиями однопартийцев: уступить свое место, например, министру бизнеса в теневом правительстве Ребекки Лонг-Бейли. Процесс может затянуться на несколько лет. Сейчас UKIP может заполнить вакуум, который оставили по себе лейбористы, и оттуда давить на Мэй. Но пока пользы от партии практически нет. Перед довыборами в округе Сток-Сентрал того самого дня, что и в Копленде, UKIP хвасталась своими шансами в «столице Brexit». Она даже выдвинула кандидатом своего лидера Пола Натталла. Но тот провел хаотичную избирательную кампанию, запятнанную ложными заявлениями на его сайте, и в конце концов проиграл лейбористам. Кроме того, после довыборов UKIP взялась за самофрагментацию. Бывший ее лидер Найджел Фарадж открыто раскритиковал Натталла. После этого он и Аррон Бэнкс, важный спонсор партии заявили, что Дагласа Карсвелла, единого депутата в парламенте от UKIP, следует освободить.

Отсутствие настоящих оппонентов — это плохо для партии власти, ведь так она больше склонна к ошибкам. Сегодня настоящая оппозиция в Англии состоит из четырех сил: фунта, тори-еврофилов, Палаты лордов и Либерально-демократической партии. Поддержка Терезой Мэй «жесткого» Brexit резко опустила национальную валюту, что ударило по уровню жизни. В ее партии все больше слышать голос проевропейских сил: на прошлой неделе бывший премьер сэр Джон Мейджор раскритиковал министров за чрезмерный оптимизм относительно выхода из ЕС и призвал их показать «чуть больше шарма и намного менее дешевой риторики».

Читайте также: Brexit вопреки сердцу и уму

1 марта Палата лордов внесла поправки к законопроекту, который уполномочивает Терезу Мэй начать переговоры о Brexit, с требованием гарантировать права граждан ЕС в Британии. Кое-кто из консерваторов опасается, что либерал-демократы могут подорвать поддержку их партии в еврофильных регионах страны. Но пока ни одна из упомянутых выше сил не является решающей. Падение фунта не так легко политизировать. Тори-еврофилы составляют небольшое меньшинство в партии. Пэры дали понять, что будут препятствовать Терезе Мэй в запуске Brexit. А либерал-демократы имеют лишь девять мест в нижней палате парламента.

Тем временем к северу от английской границы все совсем иначе. Там влияние первого министра и лидера Шотландской национальной партии Никогда Старджон такой же, как и в Мэй на юг. Лейбористская партия Шотландии, в которой когда-то были прочные позиции во власти, 24-26 февраля провела беспорядочную конференцию, на которой Корбин не поддержал предложения лидера относительно федерализации Британии. Лейборист и мэр Лондона Садик Хан вызвал целую бурю, якобы назвав националистов узколобыми. «Это было еще то столкновение», — сказал, посмеиваясь, один из руководителей ШНП.

Решающим полем битвы в британской политике будущих лет станет противостояние Терезы Мэй и Старджон. На прошлой неделе Старджон заметила, что Шотландия с большим перевесом проголосовала за то, чтобы остаться в ЕС, а если ее втянут в «жесткий» Брексит, то «легитимным, почти необходимым шагом будет второй референдум о независимости. Она может объявить новый плебисцит через несколько недель, надеясь, что Шотландии удастся выйти из состава Великобритании еще до того, как произойдет Brexit. Кажется, Мэй воспринимает такой сценарий серьезно: недавно она приказала своему правительству готовиться снова доказывать необходимость единства королевства.